Псевдодокументальное кино, получившие название «мокьюментари» берет за основу частично или полностью выдуманные события и умело «маскирует» их под документалистику. Мокьюментари провоцирует, подделывает факты и откровенно радуется доверчивости зрителя. Сам термин был придуман Робом Райнером, режиссером известного мокьюментари о турне несуществующего рок-бэнда.

Ничто не существует реально, пока это не показали по телевидению.

Д. Бурстин

Вам не кажется, что почти у каждой семьи к телевизору, словно к алтарю, направлена вся мебель? Будь то диван в гостиной или кухонный стол, а зачастую плоский экран можно встретить и в спальной комнате. Газеты давно отошли на второй план, людскими умами владеет телевидение и Всемирная паутина: каждый день мы узнаем новости из уст ведущей новостей или на слово верим фактам и цифрам. При этом каждый добропорядочный гражданин считает своим долгом заявить, что средства массовой информации врут, и верить никому нельзя, но, находясь перед экранами телевизоров, уверенность магическим образом испаряется, и каждый день мы получаем «достоверные» знания.

Даже при самых искренних намерениях телевизионного репортера или режиссера документальной ленты донести правду до зрителя, все очень субъективно. Ведь какова бы ни была драматургическая структура ленты, перед нами, в конечном счете, все тот же «рассказ от автора»: от документалиста зависит, какие слова прозвучат перед камерой, какие из них останутся в фильме и в какой взаимосвязи предстанут на экране. Исходя из представлений о заведомой объективности фильмотечных кадров, легко упустить из виду, что и позиция хроникера не что иное, как отражение определенных велений времени и конкретной задачи дня. Документальная камера, конечно, не может увидеть то, чего в жизни не было (если не прибегать к откровенным инсценировкам). Но она может не увидеть многого из того, что было. (Муратов С.А. Телевизионное общение в кадре и за кадром.)

Действительно, трудно наметить грань между документальным – недокументальным, игровым – неигровым. Поэтому для меня главное различие между документальными и псевдодокументальными картинами в том, что одни зачастую показывают то, что не совсем соответствует действительности, а другие, не скрывая своих намерений, откровенно эту действительность выдумывают и пародируют – о них и пойдет мой рассказ.

Псевдодокументальное кино, получившие название «мокьюментари» (от англ. «mockumentary», «mock» – подделка, насмешка и «documentary» –документальный) берет за основу частично или полностью выдуманные события и умело «маскирует» их под документалистику.

Мокьюментари провоцирует, подделывает факты и откровенно радуется доверчивости зрителя. Сам термин был придуман Робом Райнером, режиссером известного мокьюментари о турне несуществующего рок-бэнда (в титрах «This Is Spinal Tap» фигурирует, как «rockumentary», т.е «рок-документалистика» – не менее популярный вид поджанра).

Следует заметить, что мокьюментари вовсе не новый жанр, ведь к нему смело можно отнести легендарную радиопостановку Орсона Уэллса «Война миров», которая привела в ужас американский народ.

Появление «мокьюментари», полностью или частично вымышленного продукта, подделывающегося под документ, было обусловлено именно тем, что самое понятие «документ» стало бесконечно размытым. Оказалось, что «документальность» — всего лишь эстетическая система, набор приемов, и они обладают огромным потенциалом манипуляции. (Зельвенский С. Недостаточно реальности. Mockumentary: история вопроса. // ж. Сеанс. — 2007 — № 32.)

Интересная лента студентов-кинематографистов «Чешская мечта» касается темы обмана, но в данном случае обманут будет вовсе не зритель, а простой чешский народ. На наглядном примере студенты доказали, что при хорошо спланированной маркетинговой программе, можно «управлять умами» людей.

Вит Клусак и Филип Ремунда для дипломной работы решили провести рекламную компанию по открытию огромного гипермаркета, которых в Чехии насчитывается невероятное множество. Молодые режиссеры решили осветить эту проблему, ведь появление торговых центров в корне меняет образ жизни чешских семей: вместо поездок на дачу или прогулок на свежем воздухе, люди проводят все выходные в огромных магазинах. Мистификация чешских режиссеров потрясает – они убедили многотысячную толпу прийти на открытие 126 торгового центра под названием «Чешская мечта», чтобы купить продукты по низким ценам, хотя на самом деле это был лишь длинный стенд с надписью. Что интересно, бренд под названием «Чешская мечта» позже использовали, как название нового гипермаркета.

«Насмешливая» документалистика часто начинается всерьез, но позже превращается в фарс, и в финале зритель уже наверняка знает, что ему добрый час навязывали вымышленную действительность. В вышеупомянутой картине 1984 года«This Is Spinal Tap» зрителю ничего не остается, как сетовать на свою неразвитость или же забывчивость, ведь о рок-группе с подобным названием он слышит впервые, а в картине она позиционируется, как некогда легендарная. Вначале фильма все будто всерьез, но ближе к середине легкая ирония превращается в откровенный фарс. Названия песен глупы до абсурда, а сцена, в которой танцующие карлики спотыкаются о 50-сантиметровую декорацию, изображающую Стоунхендж, и вовсе уморительна!

Но зритель порой оказывается более доверчивым, чем на это рассчитывает режиссер, и далеко не всегда осознает, что его обманули даже после окончания картины. Например, Питер Джексон, режиссер «Забытого серебра», через три дня после показа картины выступил с заявлением, что его фильм — вымысел, но судя по опросу, проведенному спустя год, некоторые новозеландцы продолжали верить в правдивость ленты!

К 100-летию кинематографа Питер Джексон выпустил мокьюментари о неком Колине Маккензи, уроженце Новой Зеландии, который в период с 1900 по 1930 года занимался кинематографом и сделал множество поразительных открытый. Но пленки были потеряны, и умер режиссер в полной неизвестности. Джексон приписал вымышленному гению первую за историю кинематографа съемку скрытой камерой, открытие крупного плана, эксперименты со звуком и цветом, а так же съемку первого полнометражного фильма. Причем, режиссер утверждает, что Маккензи нашел способ изготовления пленки с помощью сырых яиц и клюквенного сока, и именно поэтому однажды был арестован за кражу 20 тысяч яиц (для 1 минуты требовалось 12 яиц, а режиссер хотел снять полнометражную картину). Трудно поверить, что после этого заявления остались зрители, не усомнившиеся в правдоподобности картины! Видимо, люди верят во все, что напоминает документ.

«Говорящие головы», вырезки из старых газет и интервью со знаменитостями подкупали доверие зрителя: критик Леонард Малтин, продюсер Харви Вайнштейн и актер Сэм Нил рассуждали о вкладе непризнанного гения, а сам режиссер — организовал экспедицию с целью найти пропавшие негативы. Но, безусловно, главным козырем служили кадры из фильмов самого Маккензи. Питер Джексон очень точно стилизовал кино времен его рассвета, и никому даже в голову не пришло, что «Соломея», полнометражная картина Маккензи, была снята в 2000 году.

Новозеландский режиссер искусстно создал миф о пионере кинематографа, создав эту синефильскую ленту. Автор по-доброму шутит над зрителем, но все же открытого признание в фильме нет. Более того, в титрах Питер Джексон упоминаем несуществующие фонды Маккензи.

Ирония, на мой взгляд, это светлое чувство, но в случае Питера Уоткинса, борца за справедливость, речь идет вовсе не об иронии, а о едком сарказме. Действие картины «Парк наказаний» разворачивается в 70-х годах в пустыне, куда прибыли отбывать наказание хиппи и группа активистов. Амбиции и жизненная устремленность некоторых людей таят на глазах от сухой жары, и никто не доберется до цели живым. Он создает реальность столь умело, что зритель «проглатывает» ее, не задумываясь.

«Достоверность» есть не априорное порождение документального метода съемки, но категория программно достигаемая. (Прожико Г.С. Концепция реальности в экранном документе. — М.—ВГИК. 2004.)

И кажется, будто автор с горькой усмешкой задает вопрос: «Рождены свободными?»

Уоткинс очень умело «играет в документ», заставляя зрителя то и дело усомняться в праведности правительства. Эффект «сближения» зрителя с происходящим, его погружение в экранную реальность, достигается именно за счет маски документальности. Автор намеренно работает с актерами-непрофессионалами, тем удивительнее, насколько точно смогли они воплотить в жизнь портреты своего поколения. Сам же он будто не тронут происходящим. Голос за камерой не дрожит от вопроса полицейскому: «Вы когда-нибудь убивали?», и будто бы не осуждает его хладнокровный положительный ответ. Лишь в финале картины «человек за киноаппаратом» впадает в истерику. В этом-то и есть суть работы Уоткинса — за напускным хладнокровием и объективностью скрывается рвущаяся наружу правда, которую пытается донести автор.

«Зелиг» — вымышленная история о вымышленном человеке. Вуди Аллен не пытается обмануть зрителя, маскируя ленту под документ, ведь он сам предстает перед нами в роли человека-хамелеона Леонарда Зелига и фигурирует в титрах. Именно эта картина полностью оправдывает название «насмешливой документалистики». Главный герой, стараясь защитить себя от окружающего мира, старается раствориться в толпе. В толпе бунтующих, он станет самым ярым их представителем; в джаз-бэнде он станет афро-американцем; а в окружении Гитлера — убежденным нацистом. Возможно, лишь первые минуты, от хроники и интервью очевидцев, не закрадывается сомнения. Но, стоит увидеть якобы старую фотографию, зритель тут же узнает низкорослого человека в круглых очках. Именно в этот момент картина приподнимает маску. А зритель в свою очередь, с удовольствием принимаем правила игры. Именно «Зелиг» полностью оправдывает название «насмешливой документалистики».

Каждый кадр пропитан иронией, автор потешается над всем, о чем заходит речь. Над врачами, решившими, что необходимо накачать бедного пациента лекарствами из неправдоподобно большого шприца, чей размер напоминает известный эпизод из «Кавказской пленницы».

Над Ку-клукс-кланом, разрывающимся за что именно стоит ненавидеть уникального человека, умеющего перевоплощаться и в негра, и в еврея! А так же автор потешается над глупыми политиками, считающими причиной, неустойчивой психики Зелига, употребление мексиканской еды. Особенно запоминается фраза, о том, что «Зелиг — лучший человек Соединенных Штатов Америки». Получается, что лучший тот, кого и вовсе нет. Ну не иронично ли?

Ну увы, ирония Вуди Аллена вовсе не та, что у Джексона. В «Зелиге» она весьма печальна, ведь зрителю ясно, что «человек-хамелеон» лишь утрированная версия всех проживающих людей на земле. И человеческие качества в современном обществе не имеют никакого значения.

Воображение — худший страх человека.

Автор неизвестен

Прелесть мокьюментари в том, что для этого жанра не существует никаких жанровых ограничений, и это дает невообразимый простор для фантазии режиссера. Современного среднестатистического зрителя, любителя боевиков и хорроров, сейчас мало чем удивишь, ведь даже самые профессиональные спецэффекты могут не впечатлить подростка, сидящего дома перед монитором или же монотонно жующего попкорн в кинотеатре. Да и вообще мало что вызовет в нем хоть какие-то эмоции, кроме сайта www.porno.ru. Именно поэтому мокументарные мистификации невероятно выгодный для киношников жанр, ведь максимально сокращается «расстояние» между зрителем и экраном. «Макска» документальности, которую носят подобные ленты, обманывает зрителя, вовлекая его в игру, правила которой он полностью принимает.

Самой большой мистификацией прошлого века считается фильм 1999 года «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» (реж. Дэниэл Мирик, Эдуардо Санчес).

Очень грамотно была выстроена рекламная компания перед показом «Ведьмы…» в кинотеатрах. Якобы в лесу была найдена пленка пропавших студентов, и из нее смонтирован фильм. С актерами был подписан контракт, чтобы они не снимались нигде в течение года, т.е зрителю люди на экране были совершенно неизвестны — они не могли преподположить, что перед ними профессионалы. Так же была снята якобы документальная лента о пропавших студентах, т.е еще до выхода фильма на экраны зритель был наслышан о сенсационной находке! А на известном интернет-ресурсе IMDb.com, где можно узнать выходные данные фильма, актеры значились, как «пропавшие без вести, возможно мертвы».

Натуралистичность, съемка ручной камерой и пугающая мистичность самой истории о ведбме из Блэр (полный вымысел) также сыграли немалую роль, и цель была достигнута: во время просмотре данной киноленты был зафиксирован ни один обморок, что и обеспечило фильму место в книге рекордов Гиннеса. Сбивчивое дыхание за трясущейся камерой и отдаленные шумы пугают больше монстров, нападающих из-за угла. Ведь дана волю воображению!

Если честно, я всегда завидовала людям, которые покупая билет на «Ведьму из Блэр», не знали, что это псевдодокументалистика. Они верили во всё, что происходило на экране, а из зала потом наверняка, долго не выветривался запах валерьянки. Зрителю, привыкшему в склизким монстрам, выпрыгивающим из-за угла, и лужам крови, непривычна картина, где самое страшное остается за кадром. Атмосфера страха создается постепенно, «погружая» зрителя в фильм. Схема, сходу «прочитываемая» зрителем: день=спокойно, ночь=страшно; вскоре становится ложной, ведь день начинает пугать своей недосказанностью и сокращается намного быстрее, чем в начале картины.
Фильм породил целую волну триллеров, снятых в документальном стиле, ведь рецепт, как снять малобюджетную картину за неделю и заработать на ней миллионы, уже был проверен.

В мокументарных картинах диалоги носят разговорный характер и невольно ловишь себя на мысли, что происходящее на экране завораживает тебя отнюдь не из-за эстетики или захватывающего сюжета, а из-за ощущения, что тебе «дозволено подглядывать».

В 2007 году на экраны вышла лента «Паранормальное явление» о молодой паре, чье спокойствие нарушает некая паранормальная активность. Также было приведено фото людей, якобы ставших прототипом главных героев. В картинахподобного рода невероятно сильное воздейтсвие на зрителя имеет титр о том, что «фильм основан на реальных событиях». Воздействие триллеров/хорроров, снятых в жанре мокьюментари, трудно переоценить — в Италии после просмотра «Паранормальног явления» был парализован подросток.

Я хотел спасать мир, но что-то не пошло.

Бэнкси

«Выход через сувенирную лавку» — один из тех фильмов, которые выходят раз в десятки лет — искажённый гибрид реальности и выдумки, включающей фикцию собственной личности, который при этом представляет собой зрелище развлекательное, — сказал председатель кинофестиваля Сандэнс Джон Купер. — История настолько странна, что я начал спрашивать себя, могла ли она вообще случиться на самом деле… Но в конце мне было уже совершенно всё равно».

Джиннетт Кэтсуис, рецензент кино из «Нью-Йорк Таймс» назвал фильм новым видом поджанра — «prankumentary» (от англ. рrank – «шутка» , documentary – «документальный»).

Режиссера данной ленты никто не видел, но слышали о нем, безусловно, все. Для властей он – преступник, для любителей современного искусства – гений! И имя ему – Бэнкси. Кто он? Откуда? Нет ответа. Видимо, лишь украв его анкету на получение шенгенской визы, мы сможем узнать настоящие ФИО этого партизана самого хулиганского вида искусства – стир-арта (от англ. «street» – улица, «art» –искусство). Джиннетт Кэтсуис, рецензент кино из «Нью-Йорк Таймс» назвал фильм новым видом поджанра — «prankumentary» (от англ. рrank – «шутка» , documentary – «документальный»).

В начале фильма Бэнкси скажет, что эта лента должна была быть о нем, но, видимо тот, кто начал ее снимать, оказался более интересной личностью. В этой фразе и есть первый подвох, первая насмешка над доверчивым зрителем, которому изначально дан «неверный» курс. Итак, обо всем по порядку.

В «Выходе через сувенирную лавку» безумный француз с неправдоподобно густыми бакенбардами – герой фильма, который вначале сам же и начал снимать. Не совсем адекватный человек, всю жизнь не выпускавший из рук камеру, боялся пропустить каждую секунду. Выглядит это со стороны довольно комично и доходит до абсурда, ведь Терри снимает даже свой поход в туалет. Но дело вовсе не в том, что успел запечатлеть безумный любитель home video, а то с чего все это началось и чем закончилось.

Случайно познакомившись с уличными художниками, Терри начал снимать их работу и мечтать о встрече с Бэнкси – легендой стрит-арта. Их встреча все-таки состоялась, и Терри стал помощником известного граффитиста.

Все события Терри снимает с маниакальной дотошностью, что выгодно Бэнкси. Ведь стрит-арт – временное искусство, только «здесь и сейчас», ведь стены вскоре будут закрашены. Когда же француза попросят наконец-то смонтировать фильм, он уйдет в работу на полгода, но его детище подвергнет Бэнкси в шок! То, что должно было стать лучшим фильмом о стир-арте, было психоделической неразберихой. Именно тогда Бэнски посоветовал Терри отложил на время камеру, отдохнуть и , возможно, заняться искусством.

Будучи продавцом, Терри покупал спортивную одежду и накручивал цену, выдавая ее за эксклюзив. Забавно, но через десять лет он будет заниматься тем же самым – продавать себя втридорога, играя на имени Бэнкси.
Терри не стал терять время на «заурядные» вещи, а сразу же, переступив через все ступени художника на пути к славе, организовал собственную выставку.

По его словам, если у тебя есть имя, то ты можешь «прыснуть» из баллончика на любую картину, и она моментально обретет цену с многочисленными нулями. К сожалению, он прав. И, как мне кажется, именно об этом фильм Бэнски.

В «Выходе…» все доведено до абсурда. Человек, который изначально должен был снять величайший фильм о стрит-арте и объяснить людям, что суть здесь ни в славе и ни в деньгах, стал воплощением меркантильности и мастерски сыграл на стадном чувстве зевак. И все то, что так важно и так неповторимо в маленьком мире стрит-арта, донес до нас неуловимый Бэнкcи.

Стрит-арт – это мифологизированное искусство, ведь порой сами художники, рисуя ночью на стенах города, не вкладывают в свои работы смысл, а утром прохожие «прочитывают» его по-своему. Так же и с этой якобы документальной лентой: каждой клеточкой кожи ощущается ирония и «подделка», но в чем именно — нам никогда не узнать! Ведь Бэнкси – абсолютно реальная личность, как и безумец Терри, и все те граффитисты, что фигурируют в картине. Поэтому каждый зритель по-своему оценит увиденное, и у каждого появится свой миф о Бэнкси, лица которого мы так и не видели.

Лично мне кажется, что успешная, но безвкусная выставка Терри Гетта и сам фильм – это и есть самая большая и значимая инсталляция Бэнкси. «Выход…» поднимает очень важную проблему – абсолютное неумение обывателя увидеть грань между настоящим искусством и абсолютной нелепицей. Ведь нельзя нагляднее показать глупцов, чем спровоцировав их «стадное чувство», запечатлеть их на кинопленке. Бэнкси иронизирует над толпой, покупающейся на форму и не старающейся понять суть вещей. Неумеха Терри выдает себя то за опытного режиссера, изображая хлопушку своими руками, то за великого деятеля современного искусства.

По сути, то же самое сделали чешские студенты, сфальсифицировав открытие дешевого гипермаркета «Чешская мечта», но в день открытия несуществующего магазина – обыватель понял, что стал объектом розыгрыша, а после выставки Терри Гетта, так называемого Мистера Мозгоправа, у «ценителей» искусства лишь опустели кошельки.

Стоит заметить, что «Выход через сувенирную лавку» выпустила компания Paranoid Pictures, а «Чешскую мечту» – Hypermarket Film. Такие ироничные мелочи могут остаться незамеченными, но тот, кто будет внимателен, непременно оценит шутку по достоинству.

Мокьюментари, как и граффити, кажутся поверхностными и наивными жанрами искусства, но вовсе таковыми не являются. Тот же Бэнкси отнюдь не простой нарушитель ночного спокойствия, тогда его работы были бы простым вандализмом. На самом же деле, его творения призывают к борьбе с капитализмом, СМИ, а так же – к пацифизму. Стоит вспомнить его рисунки на стене, разделяющей Израиль с Палестиной, изображающие играющего ребенка и девочку с воздушными шариками в руках, стремящуюся улететь к ясному небу.

У каждого автора свой рассказ и своя доля иронии в нем. Будь то добрая ирония Питера Джексона, грустная ирония Вуди Аллена, едкий сарказм Уоткинса или же очередная насмешка Бэнкси. В любом случае, самая сложная задача, которую ставит перед собой мокьюментари одна – заставить зрителя усомниться в догме. Когда объект насмешки, т.е сам зритель, поймет, что все увиденное – лишь обман, лжереальность, то он, возможно, задумается… И задаст себе вопрос: «Почему же меня так легко обмануть?»…

Маша Жигунова